— Посмотрим, — прошипел Мортарион.

Повелитель Смерти резко развернулся и зашагал к помосту Императора, поскольку в этот момент на всем Улланоре раздалось пение труб титанов.

— Как ты думаешь, что он имел в виду? — спросил Фозис Т’Кар.

Отряд Сехмет выполнил свою задачу, проводив Магнуса на сглаженное основание скалы, служившее помостом Императору, и теперь Астартес предстояло пройти в торжественном шествии вместе с почетной стражей всех остальных примархов, собравшихся на Улланоре. Ариман не мог вообразить себе более почетной миссии, чем предстать перед таким высоким собранием.

Примархи заняли свои места на окованном сталью подиуме и распустили почетные караулы. Возможность пройти парадным маршем перед самим Императором для большинства воинов предоставлялась один раз в жизни.

Быть лично знакомым с примархом уже считалось большой честью, но промаршировать перед девятью примархами, да еще в присутствии Императора, было пределом мечтаний. Ариман был готов пройти с высоко поднятой головой перед теми, кого считал полубогами во плоти, апофеозом гуманизма и генной инженерии, взращенной на корнях древней науки.

То, что было создано двадцать таких существ, уже было подобно чуду. Глядя на их благородные лица, он вдруг почувствовал себя ничтожно маленьким, крошечной шестеренкой в непрерывно разрастающейся машине. Мысль о задействованных титанических силах задела в нем чуткую струну, и в груди стала нарастать энергия Великого Океана. Он увидел, как его метафора обретает очертания, и перед мысленным взором предстала необычная гигантская машина, размером с планету, в которой удивительно гармонично работали все шестерни, рычаги и поршни. Эти могучие поршни с грохотом поднимались и опускались, питая энергией целые миры, пробуждая их к новой жизни и новым начинаниям.

В середине машины он заметил поршень, отмеченный клеймом в виде оскаленной волчьей головы с горящими янтарными глазами. Рядом с этим поршнем работали и другие, несущие на себе различные эмблемы: золотой глаз, белый орел, обнаженные клыки, коронованный череп.

Видение еще не успело сформироваться полностью, как Ариман вдруг заметил, что поршень с волчьей головой движется немного не в такт с остальными, да еще и постепенно отклоняется в сторону. Дефектный поршень нарушил гармоничный баланс, и машина протестующе завибрировала, а потом раздался скрежет металла.

Главный библиарий покачнулся и в ужасе вскрикнул — механизм угрожающе скрипел и мог взорваться в любое мгновение. Видеть, как такому совершенному сооружению грозит гибель, было для Аримана непереносимой трагедией.

Но внезапно он ощутил прикосновение руки к своему плечу и увидел перед собой потрясающе красивого воина в доспехах жемчужно-серого цвета с эмблемой Лунных Волков. Видение грандиозной машины рассеялось, но горечь от сознания ее неминуемого разрушения исказила лицо Аримана.

— Брат, с тобой все в порядке? — с искренним участием спросил воин.

— Да, в порядке, — ответил Ариман, хотя его подташнивало.

— Он говорит, что в порядке, — прогудел подошедший сзади гигант. Он был намного выше Аримана, с пучком блестящих волос на макушке, и излучал дурное настроение и сильное желание самоутвердиться. — Оставь его и пошли к своей роте. Скоро начнется торжественный марш.

Воин протянул руку, и Ариман ответил на рукопожатие.

— Ты должен простить Эзекиля, — сказал гигант. — Временами, а точнее — всегда, он забывает о хороших манерах. Позволь представиться, я Гастур Сеянус.

— Азек Ариман, — ответил главный библиарий. — Сеянус? Эзекиль? Вы ведь из братства Морниваля?

— Признаю свою вину, — с обаятельной улыбкой сказал Сеянус.

— Я же говорил, что эти Кустодес совершенно не смыслят в охране! — воскликнул Фозис Т’Кар, протискиваясь мимо Аримана, чтобы заключить Сеянуса в сокрушительные объятия. — Как я рад снова тебя видеть, Гастур!

Сеянус со смехом освободился из его рук и толкнул Фозиса в плечо:

— Я тоже рад встрече, брат. Значит, так никто и не сумел тебя убить?

В это время к ним подошли еще два воина в доспехах Лунных Волков.

— Нет, хотя не могу сказать, чтобы не было попыток. — Фозис отступил на шаг назад и окинул взглядом подошедших воинов. — Эзекиль Абаддон и Тарик Торгаддон, чтоб мне провалиться. И Маленький Хорус тоже! Я часто рассказываю своим братьям, с какими врагами нам приходилось сражаться. Помнишь эти «бойни» на Кейлеке? Эти проклятые чудовища задали нам жару, ничего не скажешь. Помнишь, Тарик, там был один с синей шкурой? Так он почти...

Маленький Хорус поднял руку и прервал воспоминания Фозиса Т’Кара.

— Может, мы встретимся после триумфального марша? — предложил он и тотчас добавил: — Все вместе. Я бы с удовольствием познакомился с твоими друзьями и послушал рассказы о героических сражениях.

Сеянус кивнул.

— Обязательно, — согласился он. — Мне известно из достоверного источника, что Император намерен сделать важное объявление, и мне не хотелось бы его пропустить.

— Объявление? — повторил Ариман, ощущая трепет дурного предчувствия. — А что за объявление?

— Мы об этом узнаем, когда услышим, — проворчал Абаддон.

— Никто не знает. — Сеянус дипломатично улыбнулся. — Хорус Луперкаль не соизволил известить даже своих доверенных лейтенантов.

Сеянус оглянулся на подиум.

— Но что бы это ни было, — добавил он, — я подозреваю, оно будет очень важным для всех нас.

Глава 16

НОВЫЙ ПОРЯДОК

ОБУЧЕНИЕ

ОЧЕРЕДНОЙ ПРИКАЗ

За хрустальным стеклом пирамиды плыли звезды — слабые проблески света, который горел тысячу, а может, и миллион лет назад. Перспектива заглянуть в такое далекое прошлое всегда привлекала Аримана, потому что настоящее казалось ему эхом минувших эпох.

В санктуме на «Фотепе» стояла приятная прохлада, но этот тщательно подобранный климат не имел ничего общего с машинным контролем. Пол покрывали кристаллы черного и белого хрусталя, выложенные в форме спирали. Каждый кусочек хрусталя был добыт в Отражающих пещерах под Тизкой и собственноручно обработан Магнусом.

Свет звезд играл в блестящих плитках и сверкал на серебряных нитях алых каплевидных подвесок, украшавших плащ Магнуса.

Примарх, неподвижный как статуя, скрестив руки на груди, стоял строго в центре пирамиды и, запрокинув голову, смотрел в бесконечность космоса.

Когда Магнус спускался на поверхность планеты, местом отдыха ему служил шатер, воспроизводивший форму и размеры внутреннего санктума, но вот изысканную атмосферу, отличавшую это место, взять с собой никак не удавалось.

— Входи, Ариман, — сказал Магнус, не сводя взгляда со звездного неба. — Ты пришел как раз вовремя, чтобы вместе со мной наблюдать за полярным сиянием Механикум. Проходи в центр.

Ариман, следуя по черным плиткам спирали, прошел к центру, позволяя им очистить его разум от дурных мыслей, чтобы иметь возможность пройти обратно по белым. На ходу он изучал Магнуса.

После Великого Триумфа примарх держался отчужденно и чаще всего казался печальным. Гастур Сеянус не ошибся относительно объявления Императора, оно действительно изменило природу Вселенной, где они вели боевые действия. Уже почти два столетия Император, возлюбленный всеми, стоял во главе Великого Крестового Похода и сражался в авангарде человечества, раздвигая границы Империума до самых отдаленных уголков Галактики.

Но всему приходит конец, и Император объявил своим преданным воинам о том, что прекращает участие в боях, что настало время передать командование походом в другие руки. Астартес со слезами на глазах услышали о разлуке со своим любимым повелителем, но, как ни важна была эта весть, второе объявление Императора поразило их ничуть не меньше.

На виду у всех собравшихся воинов Император снял с головы золотой лавровый венок, в котором все привыкли его видеть, и передал своему любимому сыну. С этого момента армиями Империума командовал уже не Император. Эта честь принадлежала Хорусу Луперкалю. Воителю.